— slavic folklore —

прототип: troye sivan;
ivan polyakov [иван поляков]
а избушка-то на курьих ножках оказалась с большим таким подвохом

На удивление, бывший/ая Изба - новоиспеченный житель МО, всего пять лет прошло с момента, когда он внезапно очутился на пороге своего бывшего тела и удивлённо хлопал глазами. Что именно заставило Избу воплотиться - остаётся загадкой, но Яга связывает это воплощение с сильным, неподдельным желанием, возникшим после того, как в Избу пробрался вор и похитил ценные вещи хозяйки. Магия и неведомые силы, порой, творят и не такие чудеса.
Впрочем, "новоиспеченным" жителем Изба оставался недолго, и скоро интерес к окружающему миру, за которым изредка удавалось понаблюдать, захватил впечатлительного молодого человека.
Ликбез по жизни среди простого люда, проведённый Ягой и напутствие о соблюдении законов от Русалки, (и ещё море прочих напутствий от умудрённой опытом нечисти) помогли слепить из Ванечки порядочного (и беспорядочного) парня, который отправился в свой личный бэд-трип. По старым связам бабка пристроила его в МАИ («Будешь строить самолёты!»), а дальше, махнув платочком, отпустила на все четыре стороны, но на шлейке, чтобы не сбежал слишком далеко.

---

дополнительно:
● Изба для бабки и сын, и внук, и компаньон, с которым они прошли очень многое. Завёрнутый в человеческий образ, Ваня Ягу триггерит, потому что привычки - вещь сложная.
● Если что, Изба-которая-как-домик всё еще вполне функционирует. В тело было воплощено сознание.
● Ванька сейчас переживает переходный период, когда он всё знает сам и лучше других, ведь он уже столько времени провёл среди людей, так что никто не удивится плохим компаниям, решениям и ошибкам.
● Характер Избы-человека я оставлю на откуп, потому что характер Избы-Избы - покладистый, обидчивый и ревнивый, но ослушаться Ягу Изба-Изба не могла, а Изба-человек - вполне себе и дверью хлопнет, и карточку свиснет, и любимую вазу расшибёт.
● Внешность и имя - менябельны. Фамилию изменить не получится, Яга дала Избе свою.

пример игры

– И нахрена, собственно, я это предприятие затеяла? – спросила Людмила не то себя, не то хлопающего жёлтыми глазами кота, который ответа на вопрос не знал, а потому выразительно заглянул в глаза хозяйке и робко мяукнул. Стоя перед распахнутой настежь боковой дверью гаража, ведущей с виду в небольшое тёмное помещение, забитое строительным хламом, мешками со старыми вещами и пылью, Полякова пару раз оглянулась, спихнула с кроссовки кота и быстро-быстро зашептала слова в сжатый кулак; звуки, слившиеся с горячим дыханием, ухнули, закружились и растворились в неизвестности. Кот, обиженно махнув пушистым хвостом, вальяжно прошёл в помещение и исчез, а следом за ним поспешила и Людмила.
– Ин-вен-та-ри-за-ция, – по слогам отчеканила хозяйка гаража. Или Избушки-на-тех-самых-курьих-ножках. Зависит от смотрящего. Дверь за спиной захлопнулась, вспыхнули огарки свечей и воцарилась непривычная городу тишина; такой не встретишь там, где живут люди – такой тишины быть и в помине не должно там, где есть люди. Кот, которому Баба Яга так и не удосужилась придумать ни имени, ни прозвища, водрузил свою шерстяную тушу на печь, покрытую чернотой времени и сажи, скинув на пол чугунный котелок, и нагло озирался по незнакомым пенатам. Чертыхнувшись, ныне Полякова Людмила Павловна, шикнула злобно на кота и оттолкнула котелок.
Не то, чтобы это было так уж необходимо и обязательно – проверять, как там Избушка поживает, как вещички сторожит, да не развалилась ли ещё, но чувство долга и не остывающей веками привязанности, не давали окончательно позабыть об этом месте – этой сущности. Ничего тут не менялось. Печь на месте, табуретки на месте, даже покосившийся столик с лавочкой – и те стоят, и ещё столько же простоят. Жаль, что Икею в Избушку не пристроить, рассыплется в прах этот ДСП. Не то, что дуб.
Но было неспокойно. Бегло осматривая редко вспоминаемый «дом», Яга нутром чуяла, что что-то не так. Дух стоит незнакомый – будто к затхлости и древности, отдающими не то горечью, не то сладостью, примешалось нечто иное.   
– Ну-ка, – Яга выпрямилась во весь рост и сузила глаза, обращаясь к невидимому собеседнику, – показывай схрон.
Зазвенели колокольчики.

***

– Как ты впустила-то, курица окаянная? – гневно топала ногами Людмила, расхаживая из угла в угол. – Обманули? Морок наслали? Пыль в глаза пустили? Да у тебя нет глаз! – невидимый собеседник общался иначе; не так как принято – не голосом, а скрипом, где гулким, где протяжным, почти что жалобным.
– И не помнишь ни черта? Да я тебя на переделку в то место отправлю, откуда ты появилась, скотину такую! – бесновалась Яга. Обиженно хлопнули оконные створки. А затем ещё раз, но уже злее – аж пол затрясся. Ухватившись за печку, Полякова зашипела. Гнев блестел в темнеющих глазах; сведённые к переносице брови грозили налезть на нос, а сжатые в тонкую полосу губы треснуть от напряжения.
Злоба Яги хуже чумы, говорили когда-то. Но в современном обществе, где у каждого в наличии пяток травм, три психоаналитика и курсы по психологии (и тестики на сомнительных сайтах), насылать проклятия уже не модно; теперь есть инстанции, комментарии в Инстаграме и море других способов вылить гнев на определённую прослойку населения.
Баба Яга вообще считалась сговорчивой, даже отходчивой. Но чего не прощала, так это обмана и воровства. Особенно – воровства.
Сеть в том месте, где действительно находилась Избушка, не ловила. Да и абонент не отвечал, – это Яга выяснила, когда выскочила «из гаража», нервно выискивая нужный контакт. Когда абонент не «абонентил» уже в четвертый раз, а приятный женский голос начал порядком раздражать, Полякова залетела обратно и начала рыться в вещах. Избушка испуганно покачнулась, и замерла в ожидании. Кот, которому в целом было плевать, что происходит, перевернулся на другой бок, и приятно вытянул лапки.
Сама Яга никого не найдёт. Не знала, кого искать; слишком много людей, слишком много тварей ходит, спутает же, обидит не тех, век не простит же себе подобной оплошности. Она же теперь тоже цивилизованная.
Вытащив с трудом на свет из схрона нужный предмет, – зеркало в человеческий рост с искусной витиеватой резьбой по краям, – Полякова начала в него напряжённо вглядываться, мысленно радуясь, что дома у неё есть «вольтарен», согревающие пластыри и ортопедический матрац. По поверхности зеркала пошла рябь. Сначала едва-едва, будто от ветра, затем сильнее, и сильнее, словно в центр его бросили камень.
– Что же ты, русалка неблагодарная, трубку-то не берёшь? – загробным (для пущего эффекта) голосом пропела Яга, рукой проведя по зеркалу. Рябь замерла. И вместо своего отражения Яга теперь видела миловидную девицу. Да это только пока она когти с зубами не покажет.
– Чего это тебе там не нравится? На звонки не отвечать? На «эс-эм-эски»? Я даже в «ваццап» тебе звонила, а ты игноришь! – Полякова была бы рада ещё поругаться, потому что очень не любила, когда ей не отвечали, в особенности, когда прочитали и не ответили – верх неуважения к её персоне, но дело не терпело отлагательств, и на побледневшего свидетеля было как-то наплевать. Свидетеля можно будет и подчистить потом.
– Собирай свои манатки и приезжай по адресу. Я тебе его скинула. Меня ограбили. И мне этой ой-как не нравится. А другим – ещё больше не понравится.
И с этими словами Яга была такова. Когда сеанс волшебного видео-чата был завершён, Людмила прикурила от свечки, и смачно затянулась.
– Пиздец, – констатировала Полякова. Избушка согласно качнулась.

В морях земных и космических плавали корабли, в воздухе парили птицы, железные и живые, а те, кому уготовано было лишь ступать по земле – передвигались по ней самыми разными способами. Тор знакомился с новыми и новыми технологиями, с различными подходами к жизни. Прежде он изучал лишь тех, кто был под его руководством, с кем приходилось так или иначе иметь дело, как будущему царю, как полководцу. Множество миров успев повидать, побывав в большом количестве смертных и ратных битв, он, оказывается, не видел и трети. Не видел того, сколь различны могут быть поведения и мнения в разных уголках вселенной. Ему никогда не приходилось иметь дело с таким количеством чужестранцев, с такими причудливыми зверьми, похожими на людей говором и характером, но созданных не природой. То, сколь разнообразна оказалась вселенная, для него, бога, было почти поразительно. Конечно, в рамках разумного. Языки он всё же изучал, и понимал большую часть местных весьма хорошо. Не зря матушка вынуждала его изучать диалекты даже тех, с кем Асгард виделся-то раз в межзвёздный цикл.

Где-то его знания оказывались исчерпывающими, потому что, что бы не думал его дорогой брат, книги он всё же читал. Хоть и не особенно любил проводить в библиотеке дни и ночи. Его занимали всегда больше практические занятия, да и когда с кем-то имеешь дело на прямую, то понять, что и к чему, намного проще. А то эти книги, Йормунгард их разбери, порой были написаны какими-то престарелыми безумцами, речи которых можно было понять только изрядно осушив царские погреба.

Мысли о брате всё ещё приносили боль, но уже куда как более успокоившуюся, застаревшую. Стало легче. На самом деле всё стало легче за те месяцы, что он провёл в компании Стражей. В особенности ему нравилось Древо. Мудрость, сквозившая в том, наполняла Тора готовностью к действиям. Вдохновляла на новое. Шутил кстати он тоже здорово, забавный малый.

Решение вернуться обратно он принимает за один день. За пару минут, на самом деле. Просто после одной из вылазок, уже поднимаясь с очередной пёстро-населённой планеты, он вдруг понимает, что у него остался где-то там целый народ. Его семья, не имевшая с ним буквального родства, но сердце за них болело всё также. Уходя тогда – он преследовал цель стать готовым. Изучить новое, перестроиться, научиться быть полезным им, тем, кто ему дорог, тем, за кого он должен отвечать. Ему не нужно было царствование в том виде, в каком его всегда преподносил ему отец. Теперь он понимал, что в чём-то, пожалуй, было правильным то, что ему стоило занимать позицию главнокомандующего. Править Асгардом в привычном понимании, сидя на одном месте и направляя свой взор как можно дальше, было не его стезёй. Сложить оружие и занять правящее место… не совсем то, чего ему всегда хотелось.

Он был царём по рождению, по крови и по праву. Но по натуре – скорее воином. Его единственный выход из ситуации – совместить в себе эти части единого целого, переплавить в животворящем вечном огне, подобном пламени Муспелльхейма. Только, конечно, без великанов. Никаких больше великанов, у него после одной из драк с таким до сих пор как-то странно лодыжку сводит. Мешает в битве.

Тора толкает на возвращение простая истина. Его народ ждёт его. Рано или поздно. Никогда не поздно защитить Асгард, изменить жизнь в нём – к лучшему. И всё то, что вернулось со щелчком, произведённым повторно, нужно было уберечь по новой.

Его никто не удерживает. Подбрасывают почти даже и до самого Асгарда. Прощание у них выходит спокойным, таким, каким оно когда-то давно было с Мстителями. Ему тогда требовалось вернуться к отцу, решить вопросы с престолом и нападениями на свои родные земли. Теперь же, когда руку отягощал уже шторбрейкер, а не молот, возвращаться обратно было даже легче. Пройдя очищение словно, посетив Хельхейм и вернувшись назад, лишённым всех мёртвых частей души, потеряв её смертные границы и обретя новые, более широкие, божественные силы.

Место, с которого он улетал тогда, полтора года назад, не изменилось почти. Но ещё с холмистой возвышенности перед его глазами предстаёт не тот фундамент великой эпохи, а самый настоящий расцветший город. И даже дворец в нём, выстроенный не из золота, но из камня белого, как снег, выглядит зеницей звёзд на полотне иссиня-чёрного неба.

Улыбаясь, вдыхая полной грудью глубоко, так, что та вздымается грузно, как плечи поддерживающих небесный свод, он чувствует привычную холодную свежесть. На его головой расползаются тени туч, лишь только гром где-то рядом гремит не угрожающе – торжествующе. Успокоено. Его душа наконец-то обретает столь тщательно разыскиваемый поход. А ведь стоило-то лишь вернуться, лишь увидеть Асгард.

Нужно было лишь осознать – он дома.

Воздух пропитывается лёгким озоновым запахом, пока он идёт в сторону главных ворот. Жители узнают его быстро, охотно выходят здороваться, уточняют, как надолго он прибыл. И никто не спрашивает, что будет с царским троном. Конечно. Губы сами собой полосуются тенью улыбки – у них уже есть царица.

- Я прошу аудиенции у Брунхильды, передайте Валькирии, что прибыл Тор, сын Одина.

На него смотрят с некоторыми удивлением, но покорно исполняют то, что просят. Как это обычно бывало с любой аудиенцией раньше. Хотя выпросить диалог с собственным отцом порой было сложностью большей, чем загнать в угол какого-нибудь бруннмига. А этого довольно вредного тролля надо было ещё устрашить. Царя же нужно было убедить, что вам вообще есть о чём говорить.

В итоге его провожают в глубь здания, подводят к нужным дверям, куда он и заходит. Без стука. Он ведь оповестил о своём присутствии, к чему ещё и стучаться?

- Вижу, твоими стараниями Асгард расцвёл вновь.

Он ступает не скрываясь, в шаге его есть что-то громовое, что стало нормой с тех пор, как сдерживание сил исчезло, как молнии стали течь по телу и оружие нужно было ему лишь чтобы проводить эту силу через него, куда воину, да и без оружия?

- Твоё имя, вне сомнений, начнут воспевать в новых легендах, - подходит ещё ближе, с грохотом характерным ставит штормбрейкер на пол, опирая о стену, и меняет свою одежду с боевых лат на привычную, домашнюю, мирскую, к которой за время жизни в Мидгарде привык даже больше, чем к своей броне, хотя та всё же и была ему ближе, - Или по пьяни в час празднества, не знаю, насколько забористое пиво осталось в погребах. Но я же уехал, наверное, пополнение мало исчерпалось?

Тор смеётся чуть хрипло, но улыбка всё равно спадает с лица, становящегося более серьёзным. Он вернулся не за тем, чтобы пожинать плоды чужой работы. Целью его возращения было желания посеять собственные семена блага в этих землях. Или, может быть, не совсем в этих.

- Слышал, эльфы опять не дают вам покоя, даже тут. Я знаю парочку веских аргументов, что могут их убедить, - где правый кулак – это доводы, а левый – аргументы, - И… присмотрел тут пару интересных мест. Где можно было бы возвести новый золотой дворец. Пара световых лет отсюда, рукой подать.

— honkai: star rail —

yanqing [янцинь]
Секретного ингредиента не существует. Чтобы сделать что-то особенное, надо просто поверить, что это — что-то особенное.

Секретный ингредиент в данном случае – собственный характер Янциня и недюжинные навыки владения холодным оружием. Сильный, упорный, искренне верящий то, что однажды превзойдет генерала Лофу и упорно игнорирующий тот факт, что пока еще – не дорос. Причем буквально.
Лейтенант Облачных Рыцарей Лофу Сяньчжоу, ученик Генерала этого самого корабля альянса и крайне одаренный мечник, который сражается аж 6-ю мечами несмотря на свой юный возраст. Энергичный, в каком-то смысле неугомонный – особенно в плане познания, развития и самих мечей как таковых, о них лучше вообще не заикаться, вы потеряете Янциня из этой вселенной.
По-юношески максималист и наивен, чем вызывает улыбку генерала и желание разыгрывать парнишку не только веселья ради, но и обучения жизни в том числе. Из бонусов – это дает недюжинную решимость и искреннюю преданность.

---

дополнительно:
Что я тебе сказать могу… Продолжай в том же духе и следи за игровой доской внимательнее, когда играешь со мной в шашки.

Я у нас действительно старый дед – пишу архаично посты без модных нововведений, птица-тройка, но переживу, если без нее. В среднем меньше 3,5 к я не пишу (обычно это 5-6), но мне при этом не критичен размер постов соигрока. Люблю адекватный русский, со знаками препинания и вот этим вот всем. По скорости – раз в неделю-две гарантирую, быстрее вряд ли (у меня много дел, это канон XD). В режим ждуна впадаю без особых проблем.

Готов играть всякое наставническое, как серьезное, так и смешное, могу поиграть ученические боевки при желании, можем поговорить за жизнь и психологию. Отец со стажем в разных фандомах, яркий пример как это выглядит – закидываю в пример поста.
А еще у нас есть ау с Инсинем, где все хорошо и он ушел в Комиссию по ремёслам... ковать мечи. Думаю, этой информации достаточно.
И кстати: Инсинь просил передать, что ждет острокрылую ласточку в гости и даже обещал больно не бить. Так что залетай, будем рады.

пример игры

«Связать и подвесить к вывеске».
Вон того шляпного магазина. Рампо как раз вполне вписался бы со своей формой, как рекламный блок. Не экран, конечно, но тоже подойдет.
Это был уже 23-ий способ.
Сначала его можно было выкинуть в океан, потом связать и оставить на улице, затем закинуть в канализационный люк, подкинуть под чужую дверь с запиской, посадить в первую попавшуюся машину и отправить в неизвестном направлении, огреть кирпичом по голове и оставить до утра приходить в сознание, завести его в порт и оставить там, чтобы потерялся…

В своем воображении.

В своем воображении Фукузава уже 23 раза избавился от Рампо совершенно различными способами. Но это всего лишь воображение.
Почему-то мысли об этом успокаивали.
Юкичи поймал себя на том, что автоматически расслабляется мускулатура, дышит он ровнее, а настроение становится безмятежнее, когда он мысленно выкидывает Рампо в складское помещение обувного магазина, мимо которого они проходили, и запирает дверь снаружи на засов.
Даже тяжелые складки на лице разгладились. Он почти уже отключился и пришел в благостное расположение духа, когда…

«Самолеты. Дались тебе эти самолеты!».
Юкичи метнул две серых молнии в сторону мальчика. Потом перевел глаза к небесам. Интересно, там, за небом и самолетами есть Рай? И считается ли терпение по отношению к шумным, болтливым и несколько невоспитанным детям за достаточную добродетель?..
Волк вздохнул.
Какой там рай, рай ему не светит, даже если он с десяток Рампо в своей жизни вытерпит за раз.
От этой мысли его аж передернуло, нет-нет-нет! Спасибо, что Эдогава единственный и неповторимый. Второго такого он бы не вынес.
«Действительно уникальный. И буквально – единственный».

Одинокий мальчишка, брошенный в котел взрослого мира.
Фукузава неожиданно расслабился и посмотрел чуть вверх – там сияли огни наружной рекламы.
— Да, самолеты куда тяжелее птиц, — начал он, — но есть специальные люди – инженеры – они рассчитывают согласно правилам аэродинамики, какую массу воздушные потоки могут удержать и как. Поэтому да, в целом самолеты все летают по одним правилам. Еще у самолетов есть реактивный двигатель, он помогает самолету взлететь и лететь. То есть без топлива и двигателя самолет слишком тяжелый и упадет.
Юкичи помолчал.
— Бывают такие вещи – дельтапланы, они могут поднять человека безо всякого двигателя, как раз за счет законов аэродинамики. Насколько я знаю, нужен широкий-широкий, хорошо натянутый парус… — Телохранитель на миг запнулся, ошарашенный озарением – «и почему я раньше не додумался?!» — …как у воздушных змеев.
Он свернул с широкой улицы во тьму закоулка и скользнул вдоль кирпичной стены.
— Змеи тоже летают благодаря аэродинамике. Так вот, двигатель железного самолета позволяет поднять такую тяжесть в воздух и удержать, как воздушного змея.
Еще подумал.
— И поэтому все самолеты примерно одинаковой формы, тоже из-за правил, нужны крылья – аналог широко натянутого паруса. И вытянутая форма, чтобы сделать его обтекаемым – как круглый камень в воду кинуть. Точно также узкий самолет взрезает потоки воздуха и поэтому летит вперед – мало сопротивления. А еще нужен хвост, для лучшего управления, кажется, это позаимствовано у птиц.
Еще поворот, теперь они шли опять непонятно где, в полумраке и тишине.
— И конечно, отдельно разрабатывают материалы, чтобы они были прочными, но легче обычных. Корабли, например, сделаны из более тяжелого металла. И вот когда все вместе люди собираются – придумывают чертеж, рассчитывают массу, собирают двигатель, потом самолет из подходящих материалов, потом заправляют его и запускают… Он летит.
Фукузава выдохнул. Кажется, он сам не догадывался, сколько знает о самолетах.
В голове проносились картинки – а еще есть приборная панель, которая помогает пилоту им управлять, а еще шасси, чтобы взлетать и садится, кроме того, существуют грузовые самолеты, они еще тяжелее обычных…
«Стоп».
Волк немного мотнул головой. Хватит. Ощущение, словно загрузилась вся информация, какую он только мог собрать за всю жизнь о самолетах и строении воздушных судов. Достаточно. Он очень подробно ответил мальчику. Должно удовлетворить любопытство последнего.

Должно же?..

Серебряный Волк все еще пребывал в легком шоке с себя. Он только что объяснил ребенку, как летают самолеты. Фукузава не был уверен, что это – лучшее объяснение. Точнее – совсем не уверен, потому что слишком много умных терминов, начиная с самого первого – аэродинамики. Это очень взрослые вещи, но… Он не умел по-другому. Даже если бы и хотел.
Судя по тишине во время монолога, Рампо в кои-то веки увлеченно слушал. Наверное, это хороший знак. Юкичи свернул – сейчас они вышли на более-менее жилую улицу и гораздо ближе к их месту назначения, он срезал часть пути. Настроение улучшилось, Фукузава выдохнул. Так они успевают, можно расслабиться немного. Словно почуяв это, мальчишка начал снова жаловать на голод и усталость. Юкичи заметил вход в подвал жилого дома.

«Запереть его там с кляпом во рту».
Двадцать четвертый.

— Давай так, — Волк прикрыл глаза, остановился и развернулся к чуть отставшему Рампо, тон был серьезным, но не резким – Юкичи уже почти научился.
— Через два дома будет мини-маркет. Он должен еще работать. Мы зайдем туда, и ты выберешь себе несколько сладостей.
Мастер боевых искусств внимательно посмотрел на Эдогаву-младшего.
— Насколько я понимаю, это придаст тебе сил. Мы прошли примерно половину пути.
Про закорки Фукузава благоразумно ничего не ответил. Он уже нес его ОДИН раз, этого достаточно. Сейчас он его покормит, им должно хватить сил…. Одному – сил, другому – терпения, чтобы дойти уже до треклятого театра.
«И почему он так далеко?».
Впрочем, раньше ему так не казалось. Рампо обладал удивительным свойством – в его присутствии время замедлялось и секунды превращались в долгие часы. Возможно, основная уникальность парнишки в этом, а вовсе не в его гениальных умственных способностях, унаследованных у родителей.

Возможно.

Юкичи остановился перед стеклянной дверью, из-за которой приветственно лился желтый свет ламп – кругом было уже совсем темно. Он потянул за ручку, распахивая дверь – зазвенел колокольчик.  Фукузава не тронулся с места и остался стоять, придерживая дверь.
Секундный прямой взгляд глаза в глаза: «Я тебе покупаю конфеты, ты молча и спокойно терпишь до театра».
В конце концов, мальчишка и правда устал, еда его подбодрит, часть сил он должен был восстановить, пока Волк его нес на спине (вспомнить страшно, до чего дошло)… Должно сработать. Юкичи не сомневался, что пацан его понял – он был умен. Он кивнул.
— Заходи, — и скользнул внутрь следом, прикрывая дверь.
Сейчас, когда они выиграли от срезанного пути, можно было быстро купить сладостей, а потом они бодро дойдут до места назначения. И там он передаст парнишку в руки директора театра.
И забудет об этой ночи – как о страшном сне.
«Навсегда».
Фукузава молча ждал у кассы, пока мальчишка выбирал себе еду. Как хорошо, что он не руководитель, не няня, не директор, не родитель и не начальник! Он бы не справился отвечать за кого-то, кроме себя. А тем более – за брошенных, потерянных в этом мире детей.
И никогда не будет таковым.
«Никогда».

— Сейчас сладости возьмем и пойдем обратно. Это очень важная составляющая, между прочим!

Рампо понимал, что времени у них осталось немного, но достаточно для того, чтобы зайти в интересующий отдел напоследок. Он несколько часов ходил по разным магазинам, и даже когда Йосано не особо проявляла интереса, затаскивал её внутрь и начинал показывать разные вещи, спрашивая, подойдет ли ей. Ему было весело, и девочка немного оживлялась, что было крайне важно, ведь в момент первой встречи она практически не проявляла никаких эмоций. Кроме того, была важная миссия обеспечить Йосано Акико необходимыми ей вещами и предметами, а поскольку она периодически замыкалась, Рампо брал дело в свои руки и настраивал на нужную волну. В итоге, они набрали несколько пакетов, будет, чем похвастаться перед новоиспеченным директором детективного агентства. Кстати, Йосано волновалась о времени, ведь Фукузава отпустил детей только на определенный срок, и Рампо прекрасно это помнил. У него всё было рассчитано!

Вкусности для всех, включая Фукузаву, были успешно закуплены. К сожалению, дурацкие правила взрослых не разрешали есть и пить в не отведенных для этого местах, иначе бы детектив уже бы вскрыл шоколадку и запил её газировкой. Он так делал раньше, и постоянно получал упреки и замечания. Надоело.

Совместный поход в торговый центр был небольшим лучиком света в царящем ныне хаосе, где каждый день происходили новые преступные инциденты, и даже по несколько раз за день. Работы у великого детектива было вагон и маленькая тележка, за раскрытым делом сразу же шло новое. Этот круговорот не заканчивался, Рампо ответственно продолжал делать то, что у него получалось лучше всего, и в какой-то момент его ультра-дедукция начала подавать тревожные сигналы. Раньше он надевал очки, и способность делала всё остальное, касающееся определенного дела. К нему обращались часто, но все-таки, с перерывами. Сейчас перерывов практически не было. Массовые убийства, ограбления, пропажи людей, стычки группировок. Теперь Рампо читал все газеты только в очках, запоминая каждую крупицу информации, плюс в его распоряжении была вся база данных полиции. Ещё бы, они сами охотно согласились сотрудничать, поскольку своих собственных сил было недостаточно. А детективное агентство только начало своё существование, несмотря на то, что Эдогава Рампо уже был известным детективом.

Он мог хоть сейчас надеть очки и включить свою способность, но не хотел портить атмосферу легкости, тишины и спокойствия, пока они делали покупки. Йосано немного расслабилась, и это сейчас было самым важным. Ультра-дедукция сделает своё дело уже в офисе, там и свежий номер газеты должен быть.

— Фукузава-сан! Мы вернусь! Как раз четко по расписанию, да? И посмотри, сколько у нас всего!

Положив свой пакет на один из стульев, и забрав пакетик мармеладок, Рампо направился к своему столу. Как и предполагалось, газета лежала на своем месте, ждала своего часа вместе с конвертом от служителей закона. Мальчишка сел, открыл пакет, надел очки и взялся за газету и сведения от полиции, где менялись только лица, но не события. Однако, эти самые события больше всего волновали детектива. Их было много, и некоторые идентичные, прослеживался определенный почерк. Например, исчезновения и похищение людей, где фигурировали дети. У некоторых были имена, а остальных прописывали в общей сводке. Ни свидетелей, ни подозреваемых, но все действия были четкие, продуманные и выработанные. Всё в разных точках города, порой по несколько случаев. Одни числились как пропавшие без вести, других находили мертвыми. Планомерно по каждому району, но не друг за другом, наверняка специально, чтобы не прослеживалась последовательность.

Рампо бросил взгляд на Йосано, девочку, которую они с Фукузавой спасли, вырвав из лап нового босса мафии. Неудивительно, что Мори-сенсей хотел вновь заполучить себе сильного эспера, с его складом ума и её способностью можно было наворотить массу дел. А Йосано Акико была ребенком, как и сам Рампо, и не заслуживала подобного отношения и тем более охоты за собой.

Детектив пролистал материалы. А ведь кто-то действовал так, будто охотился, но не знал, что или кого конкретно искал. Все эти похищения, все эти смерти, район за районом. И другие жизни можно было спасти! Только действовать нужно было быстро. Доказательств не было, но существовало одно место, которое ещё не было затронуто, и где находилось множество людей, о которых бы никто толком не вспомнил.

Рампо встал. Хорошо, что Йосано ушла к себе в помещение, специально отведенное под медицинский кабинет, детектив хотел поговорить с Фукузавой наедине.

— Фукузава-сан, я понял. Ты же тоже читал всё, что у меня было на столе? Так вот, мы спасли Йосано-сан, но можно спасти ещё жизни! Смотри, похищают детей, это уже закономерность. Они не остановятся, пока не найдут кого-то. Ты ведь заметил, да? И я думаю, следующим шагом может стать Сурибачи, это идеальная локация. Фукузава-сан, надо что-то делать!

Это началось на третьей неделе сезона дождей. По правде говоря, аль-Хайтам считал это еле-еле удовлетворительной датой - с учетом того, что сама по себе болезнь была неудовлетворительным явлением, подхватить какую-то ерунду в первый же месяц было... ну, как-то безответственно. Аль-Хайтам всегда считал простуды и прочие прелести жизни уделом безалаберных: все, что можно предотвратить, стоит предотвращать. В конце концов, в распоряжении сумерцев все возможности:
- самые распространенные сезонные болезни хорошо изучены;
- ливни начинаются плюс-минус в один и тот же месяц;
- правила гигиены всем вбивают с детства;
- здоровое питание, здоровый сон и крепость тела делают организм устойчивым к заболеваниям.

Так что тот факт, что Хайтам не болел последние года четыре-пять, был закономерен. А вот то, что он сперва почувствует нехарактерную слабость и ломоту в теле, а потом камень, замеряющий температуру, за положенные пять минут станет из темно-зеленого желто-оранжевым - это уже было из ряда вон. Не то чтобы досадно, но неудобно. Пришлось пересмотреть свои планы на ближайшую неделю и, пока не стало совсем дурно, озаботиться лечебными препаратами.
И, конечно, ждать.
Так что когда Кавех соблаговолил вернуться домой, на столе в гостиной его встретила записка:

Я заболел.
1. Вечером придет курьер, пожалуйста, расплатись с ним из этого кошелька.
2. Я буду пользоваться посудой, выставленной на бронзовый поднос. Если не хочешь заразиться - не трогай ее.
3. Тебе придется одному сходить на базар и самому готовить еду ближайшее время. Можешь использовать мору из кошелька. Пусть одним из блюд будет суп или каша.А.

Больше важных пунктов Хайтам не придумал. Его горький цитрусовый чай настоялся, поэтому, честно выпив полторы кружки, больной залег под одеяло, готовясь страдать. И взял самую легкую свою монографию по древним рунам - читанную вдоль и поперек и расслабляющую. Но сосредотачиваться на тексте становилось все труднее, голова болела, а температура явно росла - и под мерный шум дождя за окном аль-Хайтам погрузился в дрему.

— bungou stray dogs —

прототип: оригинал;
ozaki kouyou [озаки кое]
хозяйка заводов пароходов, борделей член исполнительного комитета портовой мафии

Озаки Кое. Самая влиятельная женщина в Портовой Мафии.

Кто для меня Кое? В первую очередь, конечно же, моя наставница. Женщина, которая приняла меня под свое крыло и воспитала из уличного мальчишки настоящего мафиози. Именно благодаря тебе я ношу вещи, которые ношу, выбираю лучшие вина, разбираюсь в искусстве, выучил иностранные языки и потянулся к поэзии. Я всегда буду тебе за это немного должен.

По какой-то странной причине, тебе, старшая сестра, нравится брать под свое крыло тех, кого ты считаешь наиболее уязвимыми. Тех, до кого можно дотянуться, конечно, ведь даже с твоим положением, ты не в силах забрать под свою опеку всех, кто попал в мафию слишком рано. Ты позволяешь прекрасным цветам распуститься во тьме и при этом сохранить что-то очень важное не смотря ни на что. Возможно, достоинство. Гордость за то, кем ты являешься. Какой цели служишь.

Кто-то скажет, что твои учения странные, ведь ты, ане-сан, приучаешь к тем реалиям мира, что видишь сама. Ты сразу и без колебаний лишаешь своих подопечных каких-либо иллюзий. Кто-то не понимает, что это лишь проявление заботы с твоей стороны, и все еще стремится к свету, но не все. Я усвоил и научился жить в этом мире, при этом не потеряв желания жить. Что такое тьма, в конце-то концов? В ней тоже полно удовольствий!
Хотя может, все дело в том, что порождениям тьмы вроде меня, действительно не место на свету.

Как же сложно вообразить, что когда я только попал под твое крыло, ты была лишь немногим старше. Какая там у нас с тобой разница? Шесть лет? Но уже тогда, ты производила впечатление собранной, хладнокровной, умной и полностью уверенной в себе женщины. Ты преподносила себя как кто-то гораздо старше, опытнее. Твои умения выходят за рамки банальной физической силы и абсолютно всем приходится с этим считаться.

В мафии нет никого более осведомленного чем ты, потому что именно ты заведуешь многими развлекательными заведениями определенной... направленности. Это высококлассные места, и клиенты там соответствующие. Твои пташки могут как радовать глаз и отлично слушать, так и стать убийцами в мгновение ока. Ты воплощение женственности, опасности и власти. Мне до сих пор есть чему у тебя поучиться.

---

дополнительно:
Я очень люблю Коё как персонаж и очень высоко ценю её участие в жизни и становлении Чуи. Считаю, что нам показали непозволительно мало и на основании этого можно очень много чего отыграть, потому что старшая сестра видится мне как тот человек, единственный человек, к которому Чуя может пойти, когда не вывозит сам, когда нужен совет, наставление, или подзатыльник.
Пишу с заглавными буквами, примерно 3-5к символов на пост, и вообще старовер, но к минимальным украшательствам привыкнуть могу.
Каст у нас неторопливый, но стабильный. Взрывов активности ждать не стоит, но и не разбежимся внезапно просто потому что. Поэтому если тебе заходит такой темп и отношение - будем очень рады видеть в своих рядах.
Сюжет есть, но это не точно.

пример игры

Чуя внимательно смотрит на ухмыляющегося детектива. Ткань на воротнике у того безжалостно смята, создавая не самое опрятное впечатление, Эдогава сейчас похож на немного помятого кота, хотя Чуя его по своим меркам и пальцем не тронул. Что же, некоторым людям многого и не надо. От полученных пояснений только еще больше чешутся кулаки, но честно говоря, даже если он сейчас изобьет этого самоуверенного задохлика до смерти, то какой ему с этого прок? Тем более, что судя по тому, что он сказал шанс избить кого-то у него в этом мире уж точно появится. Причем голыми руками и вероятно до крови в костяшках.

Хорошо. Так даже лучше.

С разгадыванием загадок у Чуи в целом все не так плохо, ему просто редко хватает терпения на то, чтобы решить все цивилизованным путем даже если он все в целом понял. Но объяснять это детективу он не собирался, а просто устало зажал переносицу между указательным и средним пальцем прикрыв глаза. Как бы он не был хорош в разгадывании этих загадок, будь они неладны, ему все равно не хватит времени. И страшно было даже не то, что он, вероятно, подвел своих людей, страшно даже не то, что станет с Боссом, хотя он более чем уверен, что подобраться к нему у них не выйдет потому что с ним ане-сан. Нет, страшно было то, что где-то в глубине души он испытал облегчение, что ему не придется убивать директора агентства самому. Он естественно сделал бы это ради организации, и чтобы больше никому не пришлось себя обременять этой ответственностью, потому что она его по праву руководителя и правой руки, но это вовсе не значило, что ему хотелось оставлять Йокогаму без Фукузавы Юкичи. Выбирая в неидеальных условиях, которые им предоставили, то потерять Мори для Йокогамы сейчас было бы менее предпочтительно, но все равно, Агентство ест свой хлеб не просто так в структуре этого города. Так что смерть Фукузавы - это тоже хреново. Он не знает кто у них там готовится как его замена, но он более чем уверен, что он еще не готов.

Как и сам Чуя.

Какой из него Босс если он так тупо облажался, да?

И более того, он не особо понимает, что ему делать. Понятное дело, что выбираться отсюда, а значит придется играть по правилам этого стремного мира, но вот конкретно с этим умником ему что делать? Вряд ли в планы детектива входило ему помогать, потому что не нужно быть гением – его сюда заманили не для того, чтобы он отсюда быстро выбрался. Убивать его сейчас внутри книги Чуе резона нет, он не настолько мстительный. Врезать бы ему пару раз, да послать к черту. Но это он всегда успеет, а пока нужно понять как они будут действовать дальше. В любом случае это надолго, и ему придется встретиться лицом к лицу с последствиями, но его участие в конфликте явно закончилось. Собственно, как и Эдогавы. Как бы хорош он ни был он должен будет убедиться в том, что Чуя проведет в этом мире достаточно времени, значит не выйдет слишком рано даже если может.

– Да что ты говоришь? – Чуя мафиози, обычно его опасаются, когда речь идет о темных переулках, поэтому фраза звучит для него как минимум забавно. – Меня эта компания не особо пугает.

Со способностью или без, Чуя все еще один из самых опасных людей, которые могут встретиться вам на пути. Его звериные инстинкты и тренированное тело вполне позволяли ему источать уверенность даже в такой ситуации, когда ему отказано в главном его оружии – гравитации. Но это ничего. Он никогда не полагался на свою способность так, как например Акутагава, чье болезное тело не всегда позволяло быть эффективным в рукопашной.

Зато в голове сейчас у него пусто, никакой гул сингулярности не отвлекает, впервые в его сознательной жизни и это странное ощущение, но он его принимает полностью, понимая, что, возможно, это единственный раз в жизни, когда он сможет ощутить что это такое не чувствовать того, что все называют Арахабаки в своей голове.

– А тебя, детектив? – на его губах играет фирменный оскал, когда он грубо отталкивает собеседника с траектории пули. Похоже не все убийцы из пятисот будут ждать пока их вычислят, вот так сюрприз. А такие убийцы больше по его части.

Фукузава оглядел пустынный офис.
Столы, пока без стоек и документов, потому что все это было сложено у него в кабинете.
Чуть раскрытое окно, стулья, которые опять надо протереть.
Бутылки из-под рамуне, аккуратно стоявшие в углу рядом с сейфом – Рампо что-то свое на их счет думал, сказал, потом уберет.
Директор развернулся, подул на чашку чая в руках и вернулся за свой стол.
Чрезмерно заваленный документами, в отличие от остального офиса.
Он снял это помещение, когда появилась Йосано. Вернее, когда стало понятно, что Мори не успокоится, пока не доберется до девочки – он же нынче босс Портовой мафии…

Костяшки хрустнули, глаза полыхнули.
Юкичи выдохнул. Это чудо, что они смогли вытащить девочку.
Убил бы на месте чертового врача, но увы. Для баланса в городе он нужен. Во всяком случае, по парадигме Нацуме-сенсея. А без него не было бы и его собственного офиса, потому что не было бы разрешения.
Волк покосился за окно на улицу.
Правильно ли он поступил?..
Нет, он не об аренде офиса ради двух брошенных детей – с этим они справятся. Честно говоря, почти сразу как он получил документ, встал вопрос помщения – нужен был юридический адрес. И очень быстро аренда стала отбиваться, потому что молва про гениального Эдогаву в нужных кругах стала распространятся молниеносно, еще бы, прогреметь на всю Йокогаму и попасть в заголовки новостей…
Фукузава передернулся, год с лишним прошел, а он все забыть не может. На сердце снова навис свинец. Правильно ли он вообще это все?..
Юкичи который раз поймал себя на мысли, что он не знает, как и когда будет рассказывать Рампо, что солгал. И мальчик никакой не эспер. Он не мог. Не мог, когда видел эти сияющие светящиеся внутренним светом гордости глаза, когда парень надевал очки и… преображался! Играл гения, каковым являлся от природы и благодаря родителям.
А теперь ещё искалеченная девочка.
На кой черт он в это ввязывается? Ну где он – и где эти дети…
Ладно, ками-сама с этим всем. Он уже начал и пути обратно теперь нет. Но он не мог её там оставить. Не мог.
Не в лапах этого жуткого монстра.

Юкичи сделал глоток. Остыл. Но ещё не настолько, чтобы было нельзя пить.
Начинающий директор поднимается и роняет документы.
«Нужен секретарь», — папка возвращается на место.
Надо поискать кого-то расторопного, неглупого, но достаточно терпимого, чтобы мог ужиться с Рампо и не подорвать тонкие нити связи с миром для Йосано.
Пока закипает чайник, директор смотрит в окно и тяжело вздыхает.
Сколько еще таких брошенных детей вокруг? Жертв войны? Одиночества? Насилия?
Он крутился в этом мире, он его отведал сполна. И знает, что в господствующем режиме для властей эсперы – всегда были, будут и останутся, в первую очередь, оружием. Но ведь каждый – живой человек. Живая душа. Все равны, независимо от своих способностей.

Рампо пошел провожать Йосано в соседний ТЦ – буквально за углом. Дальше он их сейчас не отпустит, не в подобной обстановке, и со строгим наказом звонить в случае чего. Во всяком случае, когда девочка видела витрины и выбирала что-то для себя, она начинала становиться чуть более живой. Лед таял, но сколько потребуется времени, чтобы ей, маленькому ангелу, удалось исцелиться самой? Возможно ли это в принципе?..
А ему вообще надо документацию к концу квартала заготовить, иначе придут штрафы. Поэтому он торчит здесь…
Снова шлепнулась папка, пока он наливает себе чай.
Ему нужен секретарь!

И сотрудники. Пока офис выглядел очень неуютно и… Фукузава удивленно отметил про себя, что ему хотелось бы видеть там своих подчиненных. Живость, активность, коллектив. Тех, кто хочет сделать Йокогаму лучше. Тех, кто сознает свои силы и учиться ими управлять. Тех, кто в будущем изменит жизнь города и его жителей. Тех, кого он смог…
Ладно, ладно. Он уже ввязался в это. Сейчас в Вооруженном Детективном Агентстве кроме него – два ребенка. Посмотрим, чем закончится. Вынужден признать, что с самим собой бороться трудно, даже если не верится в то, что ты делаешь. А он получил сигнал, что на верном пути. Ни за что бы не подумал, что сам окажется боссом — Волк привык полагаться на себя и свои навыки. Но... С момента, как он взял Йосано под крыло что-то поменялось. Он не мог не чувствовать. Он сидел ночами, размышляя. И когда стало хотя бы более-менее понятно, что происходит — очевидно, что пути назад не осталось....

Юкичи не может сосредоточиться на бумагах, он бегает по заголовкам сводки новостей в газете, пока размышляет об очередном перевороте своей жизни. Неспокойно. В его любимом родном доме неспокойно.
«Чертов Мори Огай».
Как только план Нацуме-сенсея пришел в действие, начался локальный ад. Это было ожидаемо, это как вскрыть плохо заживающую рану – сначала выйдет гной. Но все же сердце кровью обливалось, каждый день в теневой стороне происходили стычки, постоянно просачивались новости об ограблениях, убийствах, пропажах людей… Рампо без работы не сидел, как и вся полиция, но хотелось бы, чтобы это все закончилось как можно скорее. Тем более, что сейчас стало сложнее – Рампо одного отпускать нельзя, а Йосано еще недостаточно оправилась.
Юкичи коснулся рукоятки катаны.
Он не думал, что будет доставать её когда-либо. Он взялся за оружие снова для защиты одного парнишки. Потом он решил защитить искалеченную девочку.
Теперь же он будет защищать всех, кого сможет. И тогда новое поколение вырастет другим – оно вырастет лучше.
Нацуме-сенсей все рассчитал верно. Нигде в другом месте его собственные способности и навыки не пригодятся настолько, как в Агентстве. Удивительно, как Рампо разглядел в нем это стремление тогда, когда она сам отрицал эту сторону личности. Хочется верить, что план Нацуме-сенсея сработает. Во всяком случае, со своей стороны он приложит все усилия к этому. И, возможно, вместе у них получится что-то изменить здесь.
Фукузава косится на часы и хмурится. Если так пойдет, он сам наберет Эдогаве первым.

«Где они?».

— honkai: star rail —

yanqing [янцинь]
Секретного ингредиента не существует. Чтобы сделать что-то особенное, надо просто поверить, что это — что-то особенное.

Секретный ингредиент в данном случае – собственный характер Янциня и недюжинные навыки владения холодным оружием. Сильный, упорный, искренне верящий то, что однажды превзойдет генерала Лофу и упорно игнорирующий тот факт, что пока еще – не дорос. Причем буквально.
Лейтенант Облачных Рыцарей Лофу Сяньчжоу, ученик Генерала этого самого корабля альянса и крайне одаренный мечник, который сражается аж 6-ю мечами несмотря на свой юный возраст. Энергичный, в каком-то смысле неугомонный – особенно в плане познания, развития и самих мечей как таковых, о них лучше вообще не заикаться, вы потеряете Янциня из этой вселенной.
По-юношески максималист и наивен, чем вызывает улыбку генерала и желание разыгрывать парнишку не только веселья ради, но и обучения жизни в том числе. Из бонусов – это дает недюжинную решимость и искреннюю преданность.

---

дополнительно:
Что я тебе сказать могу… Продолжай в том же духе и следи за игровой доской внимательнее, когда играешь со мной в шашки.

Я у нас действительно старый дед – пишу архаично посты без модных нововведений, птица-тройка, но переживу, если без нее. В среднем меньше 3,5 к я не пишу (обычно это 5-6), но мне при этом не критичен размер постов соигрока. Люблю адекватный русский, со знаками препинания и вот этим вот всем. По скорости – раз в неделю-две гарантирую, быстрее вряд ли (у меня много дел, это канон XD). В режим ждуна впадаю без особых проблем.

Готов играть всякое наставническое, как серьезное, так и смешное, могу поиграть ученические боевки при желании, можем поговорить за жизнь и психологию. Отец со стажем в разных фандомах, яркий пример как это выглядит – закидываю в пример поста.
А еще у нас есть ау с Инсинем, где все хорошо и он ушел в Комиссию по ремёслам... ковать мечи. Думаю, этой информации достаточно.
И кстати: Инсинь просил передать, что ждет острокрылую ласточку в гости и даже обещал больно не бить. Так что залетай, будем рады.

пример игры

«Связать и подвесить к вывеске».
Вон того шляпного магазина. Рампо как раз вполне вписался бы со своей формой, как рекламный блок. Не экран, конечно, но тоже подойдет.
Это был уже 23-ий способ.
Сначала его можно было выкинуть в океан, потом связать и оставить на улице, затем закинуть в канализационный люк, подкинуть под чужую дверь с запиской, посадить в первую попавшуюся машину и отправить в неизвестном направлении, огреть кирпичом по голове и оставить до утра приходить в сознание, завести его в порт и оставить там, чтобы потерялся…

В своем воображении.

В своем воображении Фукузава уже 23 раза избавился от Рампо совершенно различными способами. Но это всего лишь воображение.
Почему-то мысли об этом успокаивали.
Юкичи поймал себя на том, что автоматически расслабляется мускулатура, дышит он ровнее, а настроение становится безмятежнее, когда он мысленно выкидывает Рампо в складское помещение обувного магазина, мимо которого они проходили, и запирает дверь снаружи на засов.
Даже тяжелые складки на лице разгладились. Он почти уже отключился и пришел в благостное расположение духа, когда…

«Самолеты. Дались тебе эти самолеты!».
Юкичи метнул две серых молнии в сторону мальчика. Потом перевел глаза к небесам. Интересно, там, за небом и самолетами есть Рай? И считается ли терпение по отношению к шумным, болтливым и несколько невоспитанным детям за достаточную добродетель?..
Волк вздохнул.
Какой там рай, рай ему не светит, даже если он с десяток Рампо в своей жизни вытерпит за раз.
От этой мысли его аж передернуло, нет-нет-нет! Спасибо, что Эдогава единственный и неповторимый. Второго такого он бы не вынес.
«Действительно уникальный. И буквально – единственный».

Одинокий мальчишка, брошенный в котел взрослого мира.
Фукузава неожиданно расслабился и посмотрел чуть вверх – там сияли огни наружной рекламы.
— Да, самолеты куда тяжелее птиц, — начал он, — но есть специальные люди – инженеры – они рассчитывают согласно правилам аэродинамики, какую массу воздушные потоки могут удержать и как. Поэтому да, в целом самолеты все летают по одним правилам. Еще у самолетов есть реактивный двигатель, он помогает самолету взлететь и лететь. То есть без топлива и двигателя самолет слишком тяжелый и упадет.
Юкичи помолчал.
— Бывают такие вещи – дельтапланы, они могут поднять человека безо всякого двигателя, как раз за счет законов аэродинамики. Насколько я знаю, нужен широкий-широкий, хорошо натянутый парус… — Телохранитель на миг запнулся, ошарашенный озарением – «и почему я раньше не додумался?!» — …как у воздушных змеев.
Он свернул с широкой улицы во тьму закоулка и скользнул вдоль кирпичной стены.
— Змеи тоже летают благодаря аэродинамике. Так вот, двигатель железного самолета позволяет поднять такую тяжесть в воздух и удержать, как воздушного змея.
Еще подумал.
— И поэтому все самолеты примерно одинаковой формы, тоже из-за правил, нужны крылья – аналог широко натянутого паруса. И вытянутая форма, чтобы сделать его обтекаемым – как круглый камень в воду кинуть. Точно также узкий самолет взрезает потоки воздуха и поэтому летит вперед – мало сопротивления. А еще нужен хвост, для лучшего управления, кажется, это позаимствовано у птиц.
Еще поворот, теперь они шли опять непонятно где, в полумраке и тишине.
— И конечно, отдельно разрабатывают материалы, чтобы они были прочными, но легче обычных. Корабли, например, сделаны из более тяжелого металла. И вот когда все вместе люди собираются – придумывают чертеж, рассчитывают массу, собирают двигатель, потом самолет из подходящих материалов, потом заправляют его и запускают… Он летит.
Фукузава выдохнул. Кажется, он сам не догадывался, сколько знает о самолетах.
В голове проносились картинки – а еще есть приборная панель, которая помогает пилоту им управлять, а еще шасси, чтобы взлетать и садится, кроме того, существуют грузовые самолеты, они еще тяжелее обычных…
«Стоп».
Волк немного мотнул головой. Хватит. Ощущение, словно загрузилась вся информация, какую он только мог собрать за всю жизнь о самолетах и строении воздушных судов. Достаточно. Он очень подробно ответил мальчику. Должно удовлетворить любопытство последнего.

Должно же?..

Серебряный Волк все еще пребывал в легком шоке с себя. Он только что объяснил ребенку, как летают самолеты. Фукузава не был уверен, что это – лучшее объяснение. Точнее – совсем не уверен, потому что слишком много умных терминов, начиная с самого первого – аэродинамики. Это очень взрослые вещи, но… Он не умел по-другому. Даже если бы и хотел.
Судя по тишине во время монолога, Рампо в кои-то веки увлеченно слушал. Наверное, это хороший знак. Юкичи свернул – сейчас они вышли на более-менее жилую улицу и гораздо ближе к их месту назначения, он срезал часть пути. Настроение улучшилось, Фукузава выдохнул. Так они успевают, можно расслабиться немного. Словно почуяв это, мальчишка начал снова жаловать на голод и усталость. Юкичи заметил вход в подвал жилого дома.

«Запереть его там с кляпом во рту».
Двадцать четвертый.

— Давай так, — Волк прикрыл глаза, остановился и развернулся к чуть отставшему Рампо, тон был серьезным, но не резким – Юкичи уже почти научился.
— Через два дома будет мини-маркет. Он должен еще работать. Мы зайдем туда, и ты выберешь себе несколько сладостей.
Мастер боевых искусств внимательно посмотрел на Эдогаву-младшего.
— Насколько я понимаю, это придаст тебе сил. Мы прошли примерно половину пути.
Про закорки Фукузава благоразумно ничего не ответил. Он уже нес его ОДИН раз, этого достаточно. Сейчас он его покормит, им должно хватить сил…. Одному – сил, другому – терпения, чтобы дойти уже до треклятого театра.
«И почему он так далеко?».
Впрочем, раньше ему так не казалось. Рампо обладал удивительным свойством – в его присутствии время замедлялось и секунды превращались в долгие часы. Возможно, основная уникальность парнишки в этом, а вовсе не в его гениальных умственных способностях, унаследованных у родителей.

Возможно.

Юкичи остановился перед стеклянной дверью, из-за которой приветственно лился желтый свет ламп – кругом было уже совсем темно. Он потянул за ручку, распахивая дверь – зазвенел колокольчик.  Фукузава не тронулся с места и остался стоять, придерживая дверь.
Секундный прямой взгляд глаза в глаза: «Я тебе покупаю конфеты, ты молча и спокойно терпишь до театра».
В конце концов, мальчишка и правда устал, еда его подбодрит, часть сил он должен был восстановить, пока Волк его нес на спине (вспомнить страшно, до чего дошло)… Должно сработать. Юкичи не сомневался, что пацан его понял – он был умен. Он кивнул.
— Заходи, — и скользнул внутрь следом, прикрывая дверь.
Сейчас, когда они выиграли от срезанного пути, можно было быстро купить сладостей, а потом они бодро дойдут до места назначения. И там он передаст парнишку в руки директора театра.
И забудет об этой ночи – как о страшном сне.
«Навсегда».
Фукузава молча ждал у кассы, пока мальчишка выбирал себе еду. Как хорошо, что он не руководитель, не няня, не директор, не родитель и не начальник! Он бы не справился отвечать за кого-то, кроме себя. А тем более – за брошенных, потерянных в этом мире детей.
И никогда не будет таковым.
«Никогда».

— baldur's gate 3 —

прототип: оригинал/на выбор
dame aylin [дева эйлин]
Лорроакан надеется прожить подольше, поймав деву Эйлин? Видишь, Бу? Волшебники – они очень глупые.

Дочь Селунэ, светлая в той же мере, в какой и яростная. Ты пришла из другого века, с другого плана бытия, и твоя нездешность проступает сквозь твои слова и дела. Здесь, в Фаэруне, ты нашла все: любовь, скорбь, предательство, пытку и падение, спасение, товарищей, воссоединение с той, кого давно почитала потерянной.

Вместе с Изобель, ты продолжила служить Деве Луны, своей матери. Но в глубине души ты задаешься вопросом: почему Селунэ не спасла тебя?*

---

дополнительно:
* взято из заметок разработчиков, а не из самой игры, поэтому если не нравится — можно игнорировать.
Мне отчаянно не хватило взаимодействия дочери Селунэ и сына Баала в каноне. Давай обсудим наших родителей и то, каково вообще быть полубогами? Я, конечно, мало что помню, но поговорить всегда готов. Особенно с прекрасной женщиной, которая считает, что совместные убийства укрепляют дружбу.
Но так-то мы добрые и нашу группу возглавляет паладин-Тав. Вместе вы сможете быть настолько невыносимо Lawful Good, что у всех злодеев в миле от вас случится изжога.
Шедоухарт нужен кто-то, кто осветлит ей волосы и расскажет про родителей.
На момент написания заявки мы только заканчиваем Первый акт, но мы быстро играем.

пример игры

Примечание

Главный герой у нас Тав, а Дурж начинает игру один, как типичный спутник.

     Удар. Еще удар. Упрямое, покрытое трещинами от падения и прошлых попыток, стекло наконец поддается. Трескается — он помнит, оно уже разбилось, но потом его закрыли снова, другое, новое — царапает руки, осколками выплескивается наружу. Выпускает. И он падает. Вперед, вниз, на все четыре. Как беспомощный жеребенок, еще не узнавший, как стоять. Пальцы болят, костяшки разбиты в кровь. Все это он уже видел. Руки покрыты красным. Пахнут красным. Барабаны стучат в голове. Как удары кулака о стекло. Как удары ножа, вонзающегося в мясо. Опять. Опять. Опять.
     Крик рвется из груди. В нем нет слов. Только ярость, досада, обещание мести.
     Кому? Кто сделал с ним это? Кто он?
     Кровавый прилив отступает, оставляя на своем месте звенящую пустоту. Прогнивший дырявый мозг. Черные стенки черепа. Темный… темный… слово повторяется эхом. Звучит правильно. Как он. Часть его.
     Темный соблазн?
     Что-то внутри откликается узнаванием. Но есть и еще имя. Другое. Его. Только его. Как оно звучит?
— М… мммм…
     В мычании вырисовывается узор мелодии. Призрак других звуков.
— Ми? Ми… лэ? Ллль… Ле?
     Язык щелкает по нёбу. Он морщится. Не то. Но близко. Не так мягко, как предыдущие, не так звонко, как нынешний. Язык ложится между зубов.
— К?
     Да.
— Ми… ке… ле?
     Слово, не имеющее других смыслов. Только имя. Его имя.
— Микелле.
     Произносит он уже без запинок, уверенней. Пробует слово на вкус. И признает своим. Более своим, чем предыдущее… данное кем-то? Кем? Зачем?
     Запах крови снова пробирается в ноздри. Солнечный свет выжигает глаза, погружая в красно-черную тьму. Оскаленные зубы улыбаются со стены.
     Видение ускользает, оставляя после себя дрожь и холод. Разочарование. Он — Микелле — разочарование. Он оступился.
     Руки дрожат, и ему приходится сесть, чтобы не упасть лицом в грязь.

     Плеч ласково касаются солнечные лучи. Укрывают теплым плащом. Не жгут — то было наваждение. Где-то внизу течет река, журчит, разбивается о камни. В вышине поют птицы. Сквозь запах крови прорываются другие: земли, травы, цветом, мха, деревьев. Леса. Но куда сильнее — гари. Кустарник вокруг капсулы тлеет черными палочками храмовых благовоний. Красный, пылающий, дышащий уголь ползет все ниже. Ссыпается горячим пеплом. Падает Микелле на руку, обжигая, и тот дергается.
     Что-то шуршит в траве. Микелле оборачивается. Маленькое, рыжее. Белка. Она стоит пару мгновений, шмыгает смешным носом, и, резко развернувшись, бежит прочь. К дереву. Наверх по спирали. Облезлая, худая. Летняя. Недавно вывела бельчат и едва успевает есть за двоих.
     Почему об этой белке Микелле знает больше, чем о себе?
     Он поднимает голову к солнцу, но и небо молчит. Только перед глазами скачут цветные пятна, но в ответ не складываются. Даже не пытаются.
     Лето. Ему нравится эта мысль. Летом в лесу легче. Тепло, сыто. Он сможет набраться сил.
Микелле поднимается на ноги. Колени еще слабые, но уже держат. Одежда кажется чужой, неправильной. Какая была его? Воспоминание вырезано острым ножом.
     На голых руках видна россыпь веснушек. Бурые пятна на коже. Тени воспоминаний шевелятся в голове. Смутные, но приятные.
     Оружия нет. Только сучковатая палка лежит неподалеку. Должно быть, капсула отломила ее, падая. Микелле подбирает палку. Лучше, чем ничего. Но на душе спокойно. Откуда-то он знает, что всегда вооружен. Микелле проверяет языком кончики клыков. Тупые. Но бывает и иначе. Он помнит… хоть что-то он помнит.
     А еще слова. Молитву? Мелкие ранки на пальцах затягиваются молодой кожей, чуть более розовой, чем окружающая ее.
     Микелле оглядывается по сторонам. Под ногами — дорога. Поросшая травой, но протоптанная когда-то. Впереди — каменные стены города или зажиточной деревни. Место, с которого можно начать поиски… поиски чего? Себя?
     Все лучше, чем сидеть на месте.

— Лёёёёёвууушкаааа!!! — распахнутая дверь радостно ударяется о стену за ней, отскакивает, но подставленная нога не дает ей врезаться в стоящую в дверях девушку, руки которой заняты покупками настолько, что они едва-едва влезли в проем двери. — Я купила твои любимые пирожки!
Туфли летят в сторону подставки для обуви, на удивление метко попадая в ячейку, пусть и остаются там валяться как попало, дверь захлопывается все тем же пинком ноги, каким и была открыта. Впрочем, почти сразу высокая, стройная девушка останавливается посреди прихожей, отмечая странности, каких в их доме не бывало: с кухни тянет пригоревшим маслом (мама никогда не забывала на плите); слишком тихо в целом и потому навязчиво громко из-за тиканья часов в гостиной (их обычно не было слышно из-за болтовни мамы по телефону или работы папы — тот или репетировал, или слушал музыку без наушников); а напоследок подкрадывается густой медный запах, смешанный с чем-то неприятно липким и оседающим на горле вязким осадком.
Алиса первым делом выключила на кухне плиту — масло в сковороде на конфорке уже потемнело и теперь прогорклым дымом заполонило помещение, вынуждая открыть окно. Дрожащие пальцы разжались, оставляя покупки на полу тут же, у рабочего стола, почти сразу нашаривая телефон в кармане пышной юбки. Где-то на границе сознания уже пляшет мысль о нехорошем, посетившем этот дом, о беде, но мозг верить отказывается до тех пор, пока девушка не выходит, осторожно ступая, в коридор и не открывает крайне медленно и неслышно дверь в гостиную — ее рвёт почти сразу, тут же, не сходя с места, потому что распознать в увиденной каше из крови, внутренностей и частей тел родителей вряд ли возможно. А еще запах, который моментально вызывает тошнотворные позывы. Тихий то ли рык, то ли урчание слева, за дверью, приводит в чувства — дверь захлопнута в тот же миг, закрыта на замок, надежный и крепкий, так как отец терпеть не мог, когда ему мешают во время репетиций.
Пальцы судорожно соскальзывают с заляпанного потом стекла мобильного, пока она набирает первый же пришедший в голову номер. И это не полиция и не служба спасения.
— Куроо-сан!
Паника в голосе перекрыта страхом, а затем и прервана визгом — надежная с виду дверь разлетается в щепки, пара из которых впивается и девушке в руку и ногу. Следующее и последнее, что на помнит после удара, сбившего ее с ног, жуткую боль от укуса выше ключицы, в плечо.
Глаза она открыла уже в больнице.

В комнате с белым потолком,
С правом на надежду...
В комнате с видом на огни,
С верою в любовь... (с)