Торфинн сильно изменился.
Конечно, он понимал это и раньше - пережитое в Азкабане не могло не изменить его. Знал от Кэт, когда та провожала взглядом после особо жестокой тренировки, когда он остекленевшим взглядом бросал убивающие заклинания в манекены. Знал, когда вид очередного трупа перестал вызывать рвоту. Знал, когда сам захотел прирезать одного из заключенных, когда тот орал от страха и боли. Торфинн огрубел и закрылся в себе. Потерялся и пропал. Исчез. Считайте, умер. Но только сейчас, впервые за два года покинув холодный заспанный остров, обнимающийся с туманом, он понял, насколько сильными были эти изменения.
«И кем ты теперь стал?»
Скелетом.
Ополаскивая руки в ванной комнате, он взглянул в зеркало. Пальцы вцепились в края раковины, когда в ответ на него посмотрел потускневший незнакомый силуэт. Цвет кожи приобрел землистый оттенок, точно такой же, как и побережье, где он проводил ночи, уставившись вдаль. Пасмурные глаза, подернутые дымкой. Черные тучи под ними. Остров словно выкрасил его в свои цвета, помечая, как своего.
Стал тенью.
В своей прошлой жизни он постоянно мерз. Раньше, присев на корточки, он бы грел руки, подставляя пальцы языкам пламени и жмурясь от удовольствия. Теперь же, оперевшись о стену, сложив руки на груди, он стоял в тени, словно слившись с ней, слушая ровный голос Руквуда, старательно отводя взгляд от печи и всех источников тепла и света - глаза отвыкли от такого количества освещения, и он терялся, чувствуя себя дезориентированным у всех на виду. Вечная мерзлота осталась с ним, но стала такой привычной и почти родной, будто тело устало бороться, смирившись, что солнце не взойдет.
Когда в ночи они вышли на разведку, он заскользил по земле за Руквудом, прячась в тени деревьев и не попадая под блики луны, прекрасно различая, куда нужно ступить, чтобы не создать лишний шум. Торфинн всегда был проворливым и ловким, теперь же стал незаметным. Он видел, как переодически всматривался в него Руквуд, пытаясь найти того самого мальчишку с первых курсов, когда был капитаном квиддичной команды, а Торфинн без угрызений совести прогуливал тренировки. «Его больше нет, Август», - хотел сказать ему Торфинн, но так и не смог.
- Когда дементоры подлетят ближе к дому, они смогут почувствовать, сколько человек охраняет снаружи. Я подам сигнал, - подчеркнул он во время обсуждения плана, договорившись об опознавательных сигналах. Его место - не в авангарде, он не планировал влезать в гущу битвы. Его задача – дементоры, а дальше пусть справляются, как хотят. Роули никогда не был сильным боевым магом, не обладал значительной физической силой, а за последние два года чувствовал, как ослабели и магические - то ли из-за Азкабана, то ли из-за связи. Пожалуй, ему бы даже хотелось попасть под убивающее заклинание, но он сомневался, что ему это позволят - слишком дорого обошлась прошлая ротация кадров.
Стал слугой.
- Дементоры - следом. Постарайся не угрохать их об барьер.
В голове раздался хохот. «О, если захотят, они и сами угрохают о барьер кого угодно».
Забавно, но они все действительно думали, что это Роули управляет дементорами, а не наоборот. Правда же была такова, что он всего лишь мелкий зверек, которого на цепи привели голодные хозяева, чтобы понаблюдать, как он проявит себя.
Из всех присутствующих и посвященных в план, Торфинн единственный до сих пор не имел метки. Официально Азкабан, как и Министерство, был нейтральной стороной, и отсутствие метки позволяло избежать вопросов, если бы их кто-либо осмелился задать. Хотел брат того или нет, но его смерть действительно внесла смуту в договор между отцом и Темным Лордом. Азкабан должен был стать существенной силой в его планах, но в последние два года вряд ли приносил хоть какую-то пользу. Сумятица, связанная со сменой наследника, практически лишила тюрьму своего руководства. Отец уже не имел необходимой силы над дементорами, старший наследник - мертв. Торфинн же был «слабым и мелким щенком», который в первый год просидел, справляясь со своими собственными кошмарами, и только недавно стал вставать на ноги. Это был его первый выход в свет в новой роли.
Стал убийцей.
Во время разведки Торфинн безмолвно смотрел на территорию, на которую они должны были вломиться. Ещё один дом, рядом с которым будет сожжена и вытоптана трава. Семья, которая обязательно пострадает. Они с Руквудом все ещё находились слишком далеко, но дементоры - а вместе с ними и Торфинн - чувствовали страх, волнами исходящий от дома. Он привлекал их к себе, манил, заставляя гудеть Торфинну на ухо.
Роули мог представить, что творится в доме внутри. Неизвестность и ожидание. Подозрение. Страх за себя и за близких. Накрывающая безысходность и пустота, пока ещё слабая, но чем темнее становилось, тем сильнее жители и гости дома чувствовали присутствие дементоров, ещё не понимая, почему на душе тревожно и неспокойно.
Торфинн словно подглядывал в чужую жизнь, а вскоре он ворвется туда, разрушая то, что было построено. Ему казалось, что он видит фигуры в окнах. Он представлял, как эти фигуры выглядывают из-за штор, всматриваются в темноту и выдыхают, не заметив ничего подозрительного, чтобы спустя какое-то время вновь повторить свой ритуал. Они не гасили свечи на ночь. Они тихо перешептывались, будто их могли услышать.
Торфинн прекрасно знал, что они чувствуют. Ведь точно также два года назад смерть и разруха ворвалась в его жизнь, разорвав все рисунки и мечты. Самое страшное было то, что во всем этом он находил успокоение - Торфинн не знает никого из этих людей. Знакомая фамилия, да. Но не его люди. Поэтому он беспрекословно продолжал выполнять приказы, наученный, что следует за неповиновением.
Стал страхом. «Почти что дементором».
Желудок сводило от голода и нетерпения. Его связь с дементорами была еще слаба, поэтому он принимал на себя все их инстинкты и желания, не в силах отделить от своих собственных. Торфинн не различал ни шепота, ни голосов - пока что. Только постоянный гул в голове, который только нарастал. А их инстинкты говорили одно - им надоело ждать.
- Пора, - резко сказал он, как только Руквуд задал свой последний вопрос. «Если только вы не хотите стать ужином». Ведь дементорам было без разницы - свои или чужие. А сдерживать их, подпитывая собственными эмоциями, не утоляя даже толики голода, становилось все сложнее.
Торфинн скрылся в темноте, занимая свою позицию, наблюдая, как жуткие фигуры инферналов двигались по направлению к забору. За ними четыре дементора расположились вокруг дома, будто тени от деревьев разрослись больше положенного. Время замерло. Торфинн силой держал глаза открытыми, заставляя себя смотреть на все то, что должно было произойти.
По итогу, он просто стал Роули - тем самым, от которого всегда хотел сбежать.
